Я бодрствую, но вѣщій сонъ мнѣ снится.
Пилюли пью — надѣюсь, что усну.

Не привыкать глотать мнѣ горькую слюну —
Организациіи, инстанціи и лица

Мнѣ объявили явную войну
За то, что я нарушилъ тишину,
За то, что я хриплю на всю страну,
Чтобъ доказать — я въ колесѣ не спица,
За то, что мнѣ неймется и не спится,

За то, что крутитъ въ передачахъ заграница

То, что я пѣлъ когда-то въ старину,
Считая своимъ долгомъ извиниться:
«Мы сами, безъ согласья...» — Ну и ну!
За что еще? быть можетъ, за жену —

Что, молъ, не могъ на нашей подданной жениться,

Что, молъ, упрямо лѣзу въ капстрану
И очень не хочу итти ко дну,
Что пѣсню написалъ, и не одну,
Про то, какъ мы когда-то били Фрица,
Про рядового, что на дзотъ валится,
А самъ — ни сномъ ни духомъ про войну.
Кричатъ, что я у нихъ укралъ луну

И что-нибудь еще украсть не премину.
И небылицу догоняетъ небылица.

Не спится мнѣ... Ну, какъ же мнѣ не спиться?!
Нѣтъ! не сопьюсь! я руку протяну

И завѣщаніе крестомъ перечеркну,

И самъ я не забуду осѣниться,
И пѣсню напишу, и не одну,
И въ пѣснѣ я кого-то прокляну,
Но въ поясъ не забуду поклониться

Всѣмъ тѣмъ, кто написалъ, чтобъ я не смѣлъ ложиться!
Пусть чаша горькая — я ихъ не обману.