|
Часъ зачатья я помню не точно,
Значитъ, память моя — однобока, —
Но зачатъ я былъ ночью, порочно,
И явился на свѣтъ не до срока.
Я рождался не въ мукахъ, не въ ѕлобѣ, —
Девять мѣсяцевъ — это не лѣтъ...
Первый срокъ отбывалъ я въ утробѣ —
Ничего тамъ хорошаго нѣтъ.
Спасибо вамъ, святители,
Что плюнули да дунули,
Что вдругъ мои родители
Зачать меня задумали —
Въ тѣ времена нелегкія,
Теперь — почти былинныя,
Когда въ края далекіе
Брели этапы длинные.
Ихъ брали въ ночь зачатія, —
Бывало, что и ранѣе, —
А вотъ живетъ же братія —
Моя честна компанія!
Ходу, думушки рѣзвыя, ходу,
Слово нужно мнѣ, вѣрное слово!
Въ первый разъ получилъ я свободу
По указу отъ тридцать восьмого.
Знать бы мнѣ, кто такъ долго мурыжилъ,
За какіе грѣхи я страдалъ!..
Но родился, и жилъ я, и выжилъ, —
Домъ на Первой Мѣщанской стоялъ.
Тамъ даже не за стѣночкою —
За перегородочкой
Сосѣдушка съ сосѣдочкою
Баловались водочкой.
Всѣ жили вровень, скромно такъ:
Изъ корридора длиннаго
Шли двери въ двадцать комнатокъ
И въ кухню вѣчно дымную.
Тамъ на зубъ зубъ не попадалъ,
Не грѣла тѣлогрѣечка,
Тамъ я доподлинно узналъ,
Почемъ она, копеечка.
...Не боялась сирены сосѣдка,
И привыкла къ ней мать понемногу.
И плевалъ я — здоровый трехлѣтка —
На воздушную эту тревогу!
Да не все то, что сверху, отъ Бога, —
И народъ «зажигалки» тушилъ; —
И какъ малая фронту подмога —
Мой песокъ и дырявый кувшинъ.
И било солнце въ три луча,
Сквозь дыры крышъ просѣяно,
На Еѵдокимъ Кѵрилыча
И Гисю Моѵсеевну.
Она ему: «Какъ сыновья?»
«Да безъ вести пропавшіе!
Эхъ, Гиська, мы одна семья —
Вы тоже пострадавшіе!
«Вы тоже — пострадавшіе,
А значитъ — обрусѣвшіе:
Мои — безъ вѣсти павшіе,
Твои — безвинно сѣвшіе.»
...Я ушелъ отъ пеленокъ и сосокъ,
Поживалъ — не забытъ, не заброшенъ.
Не дразнили меня: «Недоносокъ,»
Такъ какъ былъ я нормально доношенъ.
Маскировку пытался срывать я:
Плѣнныхъ гонятъ, — чего жъ мы дрожимъ?
Возвращались отцы наши, братья
По домамъ — иногда по чужимъ...
У тети Зины кофточка
Съ драконами да ѕмѣями —
То у Попова Вовчика
Отецъ пришелъ съ трофеями.
Трофейная Японія,
Трофейная Германія —
Пришла страна Лимонія,
Сплошная чемоданія.
Взялъ у отца на станціи
Погоны, словно цацки, я.
А изъ эвакуаціи
Толпой валили штатскіе.
Осмотрѣлись они, отдышались,
Похмелились — потомъ протрезвѣли.
И отплакали тѣ, что дождались,
Недождавшіеся — отревѣли.
Сталъ метро рыть отецъ Витькинъ съ Генкой, —
Мы спросили: «Зачѣмъ?» — Онъ въ отвѣтъ:
«Корридоры кончаются стѣнкой,
А тоннели — выводятъ на свѣтъ!»
Пророчество папашино
Не слушалъ Витька съ корешемъ —
Изъ корридора нашего
Въ тюремный корридоръ ушелъ.
Да онъ всегда былъ спорщикомъ,
Припрутъ къ стѣнѣ — откажется.
Прошелъ онъ корридорчикомъ
И кончилъ «стѣнкой», кажется.
Но у отцовъ — свои умы,
А что же насъ касательно —
На жизнь засматривались мы
Уже самостоятельно.
Всѣ — отъ насъ до почти годовалыхъ —
«Толковищу» вели до «кровянки».
А въ подвалахъ и полуподвалахъ
Ребятишкамъ хотѣлось подъ танки.
Не досталось имъ даже по пулѣ, —
Въ «ремеслухѣ» — живи да тужи:
Ни дерзнуть, ни рискнуть, — но рискнули
Изъ напильниковъ дѣлать ножи.
Они воткнутся въ легкія,
Отъ никотина черныя,
По рукоятки легкія
Трехцвѣтныя наборныя...
Вели дѣла обмѣнныя
Сопливые острожники —
На стройкѣ Нѣмцы плѣнные
На хлѣбъ мѣняли ножики.
Сперва играли въ «фантики»,
Въ «пристѣнокъ» съ крохоборами, —
И вотъ ушли романтики
Изъ подворотенъ ворами.
...Спекулянтка была нумеръ першій
Пересвѣтова тетя Маруся —
Шла она прямо въ милліонерши,
Ни сосѣдей, ни Бога не труся.
У Маруси за стѣнкой говѣли,
А она втихомолку пила...
И упала она — возлѣ двери:
Некрасиво такъ, ѕло умерла.
Нажива — что наркотика,
Не сдюжила и эта вотъ
Пронырливая тетенька
Маруся Пересвѣтова.
И было все обыденно:
Заглянетъ кто — разстроится.
Особенно обидѣло
Богатство — метростроевца.
Онъ домъ ломалъ, а намъ сказалъ:
«У васъ носы не вытерты.
А я, за что́ я воевалъ?»
Потомъ пошли эпитеты...
...Было время — и были подвалы,
Было дѣло — и цѣны снижали.
И текли куда надо каналы,
И въ концѣ куда надо впадали.
Дѣти бывшихъ старшинъ да маіоровъ
До ледовыхъ широтъ поднялись,
Потому что изъ тѣхъ корридоровъ
Имъ казалось сподручнѣе — внизъ.
1975 г.
|