Сочиненія Порфѵрія Иванова. Сказки.

Переводъ. Назадъ. Впередъ.

Заколдованное кольцо.

Человѣкъ жилъ холодно по первости и очень плохо. У него такого достатка не было, колесо не крутилось, моторъ не ры­чалъ. Да и не умѣлъ онъ этимъ пользоваться, это уже потомъ царство человѣковой жизни по-вашему под­ни­ма­лось и въ сти­хій­ные годы жило. Въ При­ро­дѣ и двухъ дней одинаковыхъ не бываетъ.

Время не стояло на одномъ мѣстѣ. Человѣкъ былъ живой, легкій — могъ находиться и въ воздухѣ, и въ водѣ, и на землѣ, что и дало человѣку возможность развиться постепенно въ этомъ дѣлѣ. Онъ же раньше, когда передъ нимъ первый день По­не­дѣль­ни­ка свои силы атмосферныя раскрылъ, жилъ безъ всего и пользовался правами при­род­ными.

Она ничего ему такого не дѣлала — онъ въ ней ничего не дѣлалъ, а жизнь ихъ обоихъ продолжалась за счетъ ес­тест­ва. Чув­ство при­родное человѣкову тѣлу помогало. А у человѣка было на все свое терпѣніе. Онъ тогда могъ об­хо­дить­ся въ Природѣ тѣмъ, что было въ ней, — а въ Природѣ не начатый былъ источникъ. День въ году ему первый рас­крыл­ся и дѣ­лал­ся не са­мо­за­щи­щенному тѣлу въ первый разъ. Это есть самая любимая въ дружбѣ жизнь, которая между че­ло­вѣ­комъ и Природою на­чи­на­лась. Никакого не было хо­лод­на­го и плохого, а было безъ всякой войны, безъ всякой борь­бы — была любовь одна для обѣихъ сторонъ. Человѣкъ не нуждался ни въ какой природной живой встрѣ­чаю­щей­ся ве­щи. Въ Природѣ этого не было.

А когда у человѣка родилась безсильная мысль — онъ за нее крѣпко ухватился. Ему, какъ человѣку, пришлось отъ это­го все­го от­сту­пить. Онъ уже пошелъ своимъ умомъ не на гору, чтобы этимъ богатствомъ пользоваться, а сталъ въ этомъ во всемъ про­иг­рывать. Че­ло­вѣкъ не былъ удовлетворенъ днемъ рожденнымъ, съ чѣмъ онъ впервые по­встрѣ­чал­ся. И у него появилась на­чаль­ная мысль: то сдѣ­лать, что въ жизни онъ не встрѣчалъ. А ему сама Природа ат­мо­сфе­рою показалась и сдѣлалась пе­редъ нимъ тѣмъ ночнымъ, совсѣмъ не знаемымъ временемъ.

А огня тогда никакого не было, и убѣжища человѣкъ первый тоже не имѣлъ. А жизнь живая продолжалась. Че­ло­вѣкъ вы­ходъ для се­бя лучшій искалъ. Ему въ это такое тяжелое время, въ которомъ онъ оказался, Природа пошла на­встрѣ­чу — его мысли, чтобы даль­ше про­должать начатое.

Не забыло солнушко себя повторить и за собою атмосферу для этого дѣла представило человѣку. Это было не все. Онъ и сталъ ис­кать другое, не такое какъ дѣлалось вчера. Теперь дѣлается другое. Человѣкъ узналъ и сталъ ожи­дать дру­гое — то и стало по­яв­лять­ся, чего въ жизни не было. У человѣка сила была — умъ. А умомъ онъ заставлялъ, чтобы При­ро­да своими естественными силами первому че­ло­вѣ­ку давала и давала. И она до сихъ поръ свое имѣю­щее­ся — все то, что надо для жиз­ни, — человѣку даетъ. А онъ въ про­цес­сѣ своей жизни хотѣлъ видѣть и слышать. Да и къ тому же онъ все, что нужно было для его жизни, дѣлалъ. Онъ недаромъ свѣтъ перваго дня об­на­ружилъ — для него это дѣ­ла­лось Природою. Она стала ему по­ка­зы­вать все то, что было у нея.

Она разъ дала ему свой солнечный въ лучахъ свѣтъ, почему же она не можетъ въ другомъ видѣ показаться со свои­ми та­ки­ми силами, которыя самъ человѣкъ на землѣ призналъ? И онъ съ ними прожилъ и изучилъ ихъ, и понялъ свою жизнь какъ да­де­ную Богомъ.

Такъ у него родилась такая сильная и никогда не останавливающаяся ни передъ чѣмъ мысль. Она притянула не­да­ромъ къ первому и начально небывалому дню этотъ второй день и назвали его общія уже ученыя силы, которыя по­яви­лись на пути та­кого, постепенно развившагося въ своей жизни человѣка.

Онъ за это все, осоздавшееся имъ самимъ, ухватился — сталъ ихъ одинъ за другимъ нарождать и рядушкомъ ихъ та­кихъ ста­вить. Ибо они были нужны не кому-либо другому, кто въ Природѣ живетъ и не огораживается такъ, какъ себя заставилъ пер­вый человѣкъ. Онъ получилъ отъ нея свое право съ нею на своемъ языкѣ такъ ясно раз­го­ва­ри­вать, какъ это въ его жиз­ни дѣ­ла­лось.

За эти два дня онъ опозналъ свои силы и двинулъ ихъ дальше. Ему это далось — закрутить это небывалое колесо, ко­то­рое ста­ло для себя ждать то, что сдѣлалось передъ нашимъ родившимся человѣкомъ, кто самъ себя такимъ по­ка­залъ и сталъ дви­гать­ся дальше.

Эти силы, съ которыми мы беремся разбираться и хотимъ съ перваго дня опознать, тронулись самою Природою. Она че­ло­вѣ­ка за­ста­ви­ла своими силами, чтобы дѣлалось то, что желалось и хотѣлось дѣлать.

Въ этихъ двухъ рожденныхъ дняхъ человѣкъ самъ безъ всякаго всего прожилъ да продумалъ. Ему помогала въ этомъ дѣлѣ его личная сила воли, которую онъ тогда у себя имѣлъ. Ему это все открывалось и давалось у себя имѣть — разъ онъ при­цѣ­пил­ся къ землѣ сво­имъ организмомъ для того, чтобы ползать.

Онъ уже заимѣлъ въ этомъ дѣло и сталъ своею мыслію искать жизнь не второго дня, а ему хотѣлось дождаться въ самомъ себѣ треті­я­го дня, котораго онъ никогда не видѣлъ и не зналъ его силы. А разъ человѣкъ намѣтилъ своимъ умомъ съ этою жизнію встрѣтиться, то почему ему это не дастся? Природа на этотъ счетъ была не бѣдная, у нея эти силы только начинали рож­даться.

А разъ ихъ народилось два дня, то будетъ и третій — совсѣмъ не такого вида. Хоть на немножко, но по времени меньше или больше. Уже какая-то есть въ этомъ дѣлѣ разница. А человѣку надо время, ему надо въ немъ жить. Онъ его ждалъ и до­ждал­ся для того, чтобы въ немъ прожить да что-либо такое продѣлать. Чтобы въ Природѣ сзади остался какой-либо отъ этого дѣла слѣдъ. Такъ оно и по­лу­чи­лось, слѣдъ остался большой и ясный.

Два дня прошло, а третій наступилъ. Уже пришла середина недѣли. Ее назвали по закону всему Середа. Она строи­ла се­ми­днев­ную не­дѣ­лю, за собою, за третіимъ днемъ, тянула четвертый день и дала ему имя Четвергъ. Онъ тоже не просто такъ пришелъ. Его при­тя­ну­ли эти три дня.

А вслѣдъ за четвертымъ днемъ шла наша великая Пятница — пятый день. За нею себя раскрыла Суббота — это шес­той, са­мый по­слѣд­ній работающій день. А за нею пришло Воскресеніе.

А люди въ немъ жили не такъ, какъ въ работающихъ дняхъ, особенно люди даннаго времени — кто дождался у себя видѣть на столѣ не одну ложку и не одну чашку и не одинъ кусокъ хлѣба. Очень даже много на столѣ стоитъ при­над­ле­жа­ща­го че­ло­вѣ­ку. Мы сами это все въ недѣлѣ сдѣлали, — провели кое-какъ эти семь дней. Недѣля не одна сама по себѣ въ году со свои­ми кап­риз­ными днями идетъ: всѣхъ дней очень много, ихъ не досчитаться — триста шесть­де­сятъ пять дней, а недѣль — пять­де­сятъ двѣ, а мѣсяцевъ — двѣнадцать. Это не первые и не последніе. Въ нихъ надо че­ло­вѣ­ку прожить да пролакомиться за этимъ сто­ломъ.

Я на этой землѣ не одинъ день прожилъ — годы прошли. А ихъ какъ будто у меня и не было. Я свою за счетъ этого старость привелъ.

Человѣкъ этого совсѣмъ не зналъ, но дѣлалъ. Ему эти дни свое дѣло для этого и представляли. Отъ этого сдѣланного дѣла — не­до­стат­ки, онъ съ ними не смогъ дальше продолжать жить. Эта манера его подвела, и итогъ сдѣлаться че­ло­вѣ­ку не мо­ло­дымъ, какъ это ду­ма­лось — а недуманно пришла старость и преподнесла свое безсиліе. И Природа какъ за­ро­див­шую­ся не­год­ность его съ земли про­го­ня­ла.

Первому человѣку крѣпко хотѣлось увидѣть второго человѣка, друга точно такого, какъ онъ самъ, и съ нимъ по-своему до­го­во­риться. Но Природа прислала ему не то, что онъ ожидалъ увидѣть: она прислала женщину. Онъ не зналъ про этотъ при­ходъ и про эту первую встрѣчу. Природа человѣка заставила объ этомъ дѣлѣ мысль проложить.

Ему не на помощь пришла женщина, а на великое капризное ѕло. Женщина — второй человѣкъ, она не училась у че­ло­вѣ­ка перваго, кто захотѣлъ видѣть въ Природѣ женщину. Она научилась въ Природѣ, какъ будетъ надо, чтобы сдѣ­лать­ся на всю жизнь зависимымъ въ Природѣ человѣкомъ. Такъ она и поступила, какъ подсказала Природа: чтобы за счетъ ея жить.

Женщина въ своемъ дѣлѣ была права. Не она искала себѣ мужа, то есть человѣка. А искалъ человѣка мужъ — жен­щи­ну че­резъ Природу получилъ. Не онъ ее заставлялъ въ Природѣ, какъ перворожденный человѣкъ, а она за­став­ля­ла его дѣлать.

Она говоритъ: «Я не впередъ тебя рожденная, а пришла къ тебѣ въ помощь, чтобы эту сѵстему вмѣстѣ съ тобою раз­ви­вать. Я пришла послѣ твоего прихода. Ты хозяинъ этому всему добру, а я у тебя помощница. Мы двое — хозяева всей Природы, она должна намъ давать то, что мы пожелаемъ.

«Не думай, милый мой человѣкъ перваго изложенія, что я буду твоего характера въ жизни. Характеръ мой, но не твой. Ты думаешь, что если я твоя по закону жена есмь, такъ я тебѣ буду подчиняться? Передъ тобою на цыпочкахъ ходить?! Этого тебѣ, милый другъ, не придется отъ меня получить.

«Ты знаешь, что я для тебя чужая, совсѣмъ незнакомый человѣкъ? А ты сдѣлалъ меня любимымъ другомъ. Что ты въ жизни для меня хорошаго сдѣлалъ, скажи? Ты мою кровь для чего сдѣлалъ — для своей жизни или смерти? Для чего ты заложилъ въ мое такое энер­гич­ное тѣло сѣмячко? Я его сама выходила, этого маленечкаго человѣка, онъ у насъ двоихъ на глазахъ ро­дил­ся для жизни своей — чтобы жить!

«Мы съ тобою что сдѣлали? Какъ вырастили его и поставили на ноги? — Мы его взяли да пихнули, — куда, скажи, мой ты ми­лый мужъ? Въ Природу! Научили мы его какъ будетъ надо въ ней жить, чтобы не ошибаться?

«Мы съ тобою двое были и тогда сдѣлали большую ошибку: этого маленечкаго человѣка родили, а вотъ воспитать не смогли и не зна­ли что дѣлать, чтобы наше дитя было мудрое въ свою сторону, а не ѱѵхически ненормальное: онъ сталъ слушаться насъ и то сталъ дѣ­лать, отъ чего намъ въ жизни стало пріятно.

«Онъ бездѣльникомъ не сталъ, а пошелъ по отцовской дорогѣ зависимой — сталъ искать жизнь свою такую же, какъ наша, ко­торую мы съ тобою вмѣстѣ сдѣлали смертною.

«Насъ съ тобою наши дѣти родныя зароютъ въ землю, какъ это дѣлалось, дѣлается и будетъ дѣлаться, — онѣ своихъ отцовъ зарываютъ въ землю за то, что имъ, какъ дѣтямъ, дѣлали хорошее въ тепломъ, а плохое въ холодномъ.

«Мы же не хотѣли съ тобою плохого въ жизни, — оно само черезъ нашихъ съ тобою родныхъ дѣтей пришло. Мы же съ тобою жили, не теряли самихъ себя до техъ поръ, пока не сдѣлали полового сношенія.

«Это наша крѣпко большая въ Природѣ есть ошибка. Мы для этого на смѣну себѣ родили человѣка — не для жизни своей, а для нашей съ тобою, двоихъ смерти: мы съ тобою умремъ черезъ своихъ родныхъ дѣтей.

«Ихъ надо воспитывать, а мы не умѣемъ. Это наше незнаніе вовлекло насъ съ тобою въ похоть — мы сдѣлали, а у насъ по­лу­чился че­ловѣкъ. Я хотѣла, чтобы онъ былъ такимъ, какъ я хочу — а у него своя самовольная и зависимая до­рога.

«Мы сдѣлали то, что не надо было дѣлать — это человѣка второго. Кого ты за себя взялъ? Болѣе нѣтъ худшаго че­ло­вѣка въ Природѣ, чѣмъ твоя жена. Она другъ твой въ одно время, а въ другое время она — твой врагъ. Она для тебя неизвѣстный въ Природѣ человѣкъ.»

Знаешь сказочку про заколдованное кольцо, которое Ивану, Русскому человѣку, попалось въ руки? Я объ этомъ вамъ всѣмъ людямъ разскажу.

Это было такъ: въ деревнѣ жилъ коваль, ковалъ желѣзо — дѣлалъ людямъ кочережки, словомъ, то онъ людямъ дѣлалъ, что имъ было надо. Родилъ сына. Въ этомъ дѣлѣ нажилъ денегъ, а самъ умеръ. Сына не научилъ ковать и по-другому хо­зяй­ни­чать. Сынъ узналъ, что отецъ заработалъ денегъ — онѣ сейчасъ у матери. Эти деньги надо рас­хо­до­вать. Жить-то при­хо­ди­лось и надо по-сыновому на­чи­нать съ денегъ — только и всего. Сынъ говоритъ своей матери, а мать какъ обычно слушаетъ.

А денегъ было всего три сотни. Мама ихъ не пожалѣла, когда сынъ первый разъ въ своей жизни пожелалъ хо­зяй­ни­чать — она вы­та­щи­ла деньги изъ сундука и дала ему какъ сыну для того, чтобы онъ пошелъ на базаръ и чего-либо изъ живого ку­пилъ.

Сынъ какъ будто заинтересовался этимъ дѣломъ, рано всталъ до самого солнушка и пошелъ пѣшкомъ на базаръ. Не доходя до ба­за­ра, онъ встрѣтилъ старика. Тотъ несъ на себѣ въ мѣшкѣ стараго кота. Молодой человѣкъ передъ нимъ извинился и спро­силъ: «Чего вы несете?» Онъ ему сказалъ: «Кота.» То молодому человѣку было такое начало въ жизни — заводить хо­зяй­ство съ кошки. Сказалъ ста­ри­ку молодой человѣкъ: «Вы его не продадите?»

«Какъ же не продамъ? Продамъ его.»

«Сколько?»

«Да сто рублей,» ему ответилъ старикъ. Этотъ молодой человѣкъ не зналъ, что старикъ несъ этого кота какъ не­при­год­ность въ степь — избавиться отъ него, онъ уже старъ былъ да шкодливъ. Молодой человѣкъ по-новому сталъ хо­зяй­ни­чать, не сталъ тор­го­вать­ся, вы­та­щилъ сто рублей, взялъ въ мѣшкѣ этого кота отъ старика и понесъ его къ себѣ до­мой. Думаетъ: «Хорошее начало, есть кому мы­шей ловить.» А ихъ у нихъ и не было — не изъ-за чего было раз­во­дить­ся, одно оставшееся желѣзо и то поржавѣло.

Приноситъ онъ въ мѣшкѣ этого кота, пускаетъ его подъ ноги своей матери и говоритъ ей: «Это вотъ наше начало есть.» Мать уди­ви­лась, но ничего не смогла сыну сказать. Котъ — это большая сила, да кто его не знаетъ? Онъ можетъ за не­хо­ро­шее дѣло глаза у че­ло­вѣ­ка выдрать. Матери хоть и не такъ хотѣлось жизнь свою устраивать, кош­ку приняла какъ свою въ этомъ дѣлѣ родную: что кушала сама, то давала и ей. А сыново дѣло было другое — думать какъ бы за другую сотню купить что-либо поинтереснѣй.

Дождался онъ другого Воскресенія, опять ему мать даетъ сто рублей; не учитъ чего-либо купить — онъ самъ знаетъ. А на его счастіе тотъ же старикъ велъ на бечевѣ стараго сѣраго пса. Собаку онъ у него купилъ, теперь обез­пе­чен­ный всѣмъ — у хо­зяи­на есть чѣмъ хвалиться, а кормить нѣтъ чѣмъ. Мать ему опять, какъ родному сыну, ничего не сказала. А если бы она знала, чего ея сынъ сдѣлалъ этимъ дѣломъ; но она и такъ боялась ему перечить. Ждетъ чего онъ за третію сотню купитъ.

А сыну счастіе такое выпало, въ Природѣ повезло: онъ попалъ случайно въ домъ для умалишенныхъ. Тамъ лежала боль­ная — спала, а у нея было кольцо золотое. Никто про него не зналъ, что оно колдовское. А этотъ молодой че­ло­вѣкъ его съ нея снялъ и сталъ раз­гля­ды­вать — съ руки на руку бросать, да приглядываться — куда и за что́ его по­са­ди­ли. Вдругъ откуда-то взялись двѣнадцать молодцовъ, спра­ши­ва­ютъ у него: «Чего ты хочешь? Мы твои слуги: все, что за­хо­чешь — дадимъ вволю.» Молодой человѣкъ хочетъ изъ этого усло­вія выбраться, ему надо домой — хозяйство бе­речь. Онъ спасъ въ своей жизни кота и собаку, а Природа его за это кольцомъ наг­ра­ди­ла.

Молодой человѣкъ съ двѣнадцатью молодцами теперь живетъ, никому объ этомъ не говоритъ. Молодцы его кормятъ, поятъ; онъ че­резъ нихъ одѣвается, живетъ самъ и кормитъ кота съ собакою, да мать свою. Казалось бы, не надо ни­че­го больше.

А сбоку отъ нихъ жилъ король, у него дочь — красавица, а къ нему понаѣхали другіе короли свататься — хотятъ за­брать эту красавицу. А этотъ молодой человѣкъ вовлекся въ это и пожелалъ тоже посвататься, и свою маму по­про­силъ объ этомъ. Мать не отказалась это­го сдѣлать сыну — пошла, какъ и обычно люди деревенскіе ходятъ, удос­тои­ла. Объ этомъ зналъ ма­те­ринъ сынъ, у него за спиною котъ да собака, кто молодцовъ представилъ. Они заставятъ ко­ро­ля со­гла­сить­ся, чтобы кра­са­ви­ца ос­та­лась за молодымъ человѣкомъ. Роль вся была въ котѣ и собакѣ: кто ихъ спасъ въ своей жиз­ни — у того и молодцы.

Старушечку приняли какъ сваху, за своего родного сына она вела рѣчь. И вдругъ король отъ всѣхъ отказывается и го­во­ритъ: «Кто лучшій подарокъ представитъ дочери-невѣстѣ, за того ее и отдамъ.» Такъ и поступилъ король. А для мо­ло­до­го человѣка эти молодцы, кому онъ вѣрилъ и на чьи силы надѣялся, его матери въ газеты завернули подарки. Она, когда это по­тре­бо­валось, эти подарки не­вѣс­тѣ представила. Та растаяла, уцѣпилась. Король видитъ выигрышъ простой этой де­ре­вен­ской ста­рушечки, и ставитъ новое условіе: дочь останется за тѣмъ, кто сможетъ построить домъ такой, какъ у короля, и съ такимъ крыльцомъ.

А старушкино дѣло — притти домой, сыну доложить, чѣмъ надо послужить королю, чтобы невѣста осталась за нимъ. Тогда мо­лод­цы сами себѣ сказали: «Все будетъ сдѣлано для этого дѣла — нашъ хозяинъ жизнь самую начальную отъ гибели спасъ въ Природѣ, а она за того стоитъ, кто за нее стоитъ.»

Развѣ мои качества можно забыть? — говоритъ Ивановъ. Всему дѣло — Природа, а въ Природѣ забытый всѣми больной, кому я, Ива­новъ, помогалъ, помогаю и буду помогать. Это не я играю въ этомъ дѣлѣ роль и не молодой человѣкъ, кто у себя заимѣлъ двѣнадцать мо­лод­цовъ: задумалъ жениться, ему помогаютъ и помогутъ молодцы — не люди. Это При­ро­да, она за молодого человѣка заступилась и че­резъ кольцо одарила молодцами.

Они не для этого дѣла дѣлались, но молодой человѣкъ пошелъ не по той дорогѣ, по которой пришлось итти Ивано­ву — по плохой и холодной, безъ всякаго кольца, безъ молодцовъ, а съ холодомъ и плохимъ дѣломъ. Молодой че­ло­вѣкъ до­бил­ся своего и домъ королю поставилъ для доказательства. Король согласился взять молодого человѣка въ зятія. Мо­ло­дой че­ло­вѣкъ — поч­ти король, съ имѣніемъ.

Англичанинъ на это дѣло обрушился, пошелъ войною — силами доказать. И тутъ молодцы заступились — молодого че­ло­вѣ­ка спасли. Вдругъ появилась армія — пѣхота, кавалерія и артиллерія. А самъ онъ впередъ на сѣромъ коне по­ѣхалъ врага по­бѣж­дать. И побѣдилъ, уничтожилъ армію своего соперника.

А разъ молодой человѣкъ не по душе невѣсте — онъ чужой, не свой. Любимый мужъ тотъ, кому сердце отдано — душа ея вся у Анг­ли­чанина. Невѣста не любитъ своего храбреца, а любитъ Англичанина. И своего добилась эта красави­ца — она узнала тайну эту, ко­то­рой молодой человѣкъ владѣлъ: у него было кольцо, а въ кольцѣ — все дѣло, его надо было съ руки на руку бросать. Въ то время че­ло­вѣ­ку требовалось за что-либо заслужить это отъ Природы. А этотъ молодой человѣкъ спасъ жизнь двумъ животнымъ. Только онъ не по наз­наченію эти силы пустилъ — на свое са­мо­удов­лет­во­ре­ніе и свое спасеніе. А если бы другому досталось это полезное кольцо съ мо­лод­цами — онъ бы то сдѣ­лалъ, что люди въ процессѣ своей жизни заслужили.

Эта красавица, жена молодого человѣка, за свою любовь къ Англичанину измѣнила мужу и разрушила жизнь этого мо­ло­до­го че­ло­вѣ­ка. Ей этотъ Иванъ разсказалъ, что онъ имѣетъ у себя кольцо и чтобы имъ воспользоваться, онъ его съ руки на руку бросаетъ, тогда яв­ляются ему молодцы: что надо будетъ, то и проси у нихъ — они сдѣлаютъ все. А когда Иванъ ло­жил­ся спать, онъ кольцо клалъ подъ голову. Жена эту награду не заслужила, а присвоила во­ров­скимъ способомъ: своего мужа обманула и ночью кольцо украла.

Король кинулся — дома не стало. А Иванъ передъ королемъ и передъ всемъ закономъ оказался виноватъ. У Ивана спра­ши­ва­етъ ко­роль: «Куда домъ дѣлъ и жену запряталъ?» А Иванъ же былъ безсиленъ въ этомъ признаться — про­мол­чалъ. Его ко­роль посадилъ въ тем­ни­цу.

Что сдѣлала мать съ кошкою и собакою? Отъ такого дѣла ушла въ свою домашнюю жизнь. Сына потеряла, а что кошка сдѣлаютъ съ со­ба­кою? И кормить ихъ нечѣмъ. Тогда кошка говоритъ собакѣ: «Знаешь что́, милый ты мой дорогой? Ты со­ба­ка большая, а я — ма­лень­кая хозяйка. Идемъ добиваться правды отъ Природы, отъ тѣхъ людей, кто запряталъ на­ше­го спа­си­те­ля.» Собака отъ этого пред­ло­же­нія не отказалась и оба вмѣстѣ онѣ по дорогѣ двинулись воевать съ При­родою умѣло. Пѣ­шимъ ходомъ добрались до моря, а когда надо было черезъ море плыть — собака по­са­дила кошку на себя и поплыла.

Съ трудомъ, но добрались до королевскаго дома. Кошка учитъ собаку, какъ во дворѣ заслужить довѣріе, чтобы тамъ хо­зяй­ни­чать и что­бы ее не прогнали: надо дѣлать чего умѣешь, въ зубахъ подносить, чтобы люди полюбили собаку. Говоритъ кош­ка: «А я все сдѣ­лаю: глаза выдеру, но кольцо заберу!» Пришли ѕвѣри воевать за человѣково спасеніе. Кольцо было не жен­щи­ны, она обманомъ имъ за­вла­дѣ­ла, она своимъ поступкомъ человѣка заслуженнаго въ Природѣ обидѣла.

У кошки былъ природный подходъ, умѣла она обрабатывать всѣ королевскія необдуманныя мысли. Кошка правильно пос­ту­пи­ла, у нея одна дорога лежитъ: королевскій домъ обработать. Собака дворъ стала обрабатывать, а кошка слу­жан­ку въ ком­на­тѣ обслуживала. У нея ключи хранились — ей королева довѣряла.

А королева этого наступленія не ожидала. Ея хитрость была кольцо класть въ ротъ на ночь, чтобы его не украли. Кош­ка своимъ умѣ­ні­емъ пролѣзла, свою позицію заняла въ комнатѣ — тамъ гдѣ сама преступница расположилась. Кольцо во рту хранится. Передъ кошкою не малая задача была это кольцо забрать. Чего она только ни думала и чего только ни дѣлала, но все это время кольцо оставалось во рту.

Приходитъ послѣднее и рѣшительное время, надо кольцо у королевы брать изо рта. На себя беретъ кошка силы, гово­ритъ: «Погибну здѣсь или глаза выдеру — но кольцо возьму!» Приготовилась — а въ это какъ разъ время от­ку­да-то взя­лась мышь. Кошка ее хотѣла ску­шать, а она ей говоритъ: «Ты меня не кушай! Я знаю, чего ты хочешь. Коль­цо ты безъ меня не возь­мешь. Я пришла твоему горю по­мочь: я легкая, влѣзу на бороду королевѣ и ткну ее хвостомъ въ ноздри. Она чихнетъ — и кольцо ты возьмешь.» Такъ и получилось между мышью и кошкою. Мышь оста­лась не съѣденною, а кольцо кошка ухвати­ла — и на дворъ скорѣй; служанка ее выпроводила, ибо у кошки была привиле­гія — она получила дорогу. Кошка собаку извѣстила — надо бѣжать: кольцо у нея.

Кошка и собака въ пути, опять надо собакѣ черезъ море кошку перевозить. А кольцо у кошки, она будетъ первая пе­редъ хозяиномъ. А хозяинъ сидитъ, онъ объ этой штукѣ и не подумалъ, что кошка и собака своего добились — кольцо ему несутъ. Собака поставила свое: «Дай мнѣ кольцо, я же всему дѣло.» А у кошки такое согласіе: «На, бери!» Стала передавать въ ротъ, а кольцо пошло въ море. Все дѣло пропало. Но знаю, что это кольцо нигдѣ не должно пропасть, потому что людямъ оно дано.

И вотъ кошка — къ рыбакамъ. Собаку заставила помогать въ сѣти копаться, а сама — въ общежитіе для об­слу­жи­ва­нія. Кошка и тутъ не прозѣвала, увидѣла: рыбакъ нашелъ кольцо и положилъ на божничку. Какъ взять? Придумала она игру затѣять. Стала кошка играться, стала прыгать съ одного мѣста на другое и прыгнула на божничку. Взяла коль­цо — и скорѣй на дворъ. Ей двери отворили, пусть кошка идетъ. Кошка опять съ кольцомъ.

Собакѣ пришлось рыть нору въ темницу, а кошка молодому человѣку кольцо представила, чтобъ онъ расправился со свои­ми врагами; кто виноватъ — того Иванъ уничтожилъ. Сталъ жить самъ съ кошкою, собакою и матерію. Я къ нимъ заходилъ, медъ пилъ — сладко бы­ло; но пользы другимъ Иванъ не принесъ.

Итакъ, кольцо силы никакой не дало, а съ женою онъ распростился такою. Вотъ какъ между человѣкомъ и При­ро­дою за­ви­си­мо по­лу­чи­лось: мы эту войну сдѣлали, она съ золота начиналось — руки наши это дѣло пріобрѣли.

Это хорошо, что Иванову выпала такая доля — она заставила сдѣлать эту быль въ Природѣ. Если бы не мы съ тобою двое, этого бы въ жизни не было, чтобы молодцы въ кольцѣ сидѣли — они бы Природою сохранялись. И въ Природѣ лю­ди черезъ за­ви­си­мость дѣлились: одинъ отъ другого уходили.

Развѣ король можетъ вмѣстѣ дышать съ простымъ обыкновеннымъ человѣкомъ? У него дорога своя, а у простого не­знаю­ща­го Ива­на — своя. Это все сдѣлали въ Природѣ мѣдныя, серебряныя, золотыя деньги. А въ этихъ деньгахъ всѣ наши люди со­участ­ни­ки.

Это не сказка была, и она людьми недаромъ сдѣлана — чтобы люди про нее знали и не дѣлались такими, какъ это въ При­ро­дѣ по­лу­чи­лось. Помощь нужна тогда человѣку, когда ему не хорошо.

Старикъ не даромъ кота и собаку продалъ — за двѣсти рублей. Эти деньги пріобрѣтали отцовы руки, а Ивану онѣ по нас­лѣд­ству до­ста­лись. Развѣ можно деньги за все такое раскидывать — за два дня двѣсти рублей?! Онъ обидѣлъ свою мать. Если бы не деньги, развѣ былъ бы между нами король? Онъ деньгами выросъ и красавицу создалъ.

Если бы не Природа, старикъ такой не встрѣтился бы, который своихъ близкихъ друзей хотѣлъ съ жизни прогнать. А мо­ло­до­му че­ло­вѣ­ку это было даденое Природою такое счастіе — черезъ кота и собаку въ домъ для умалишенныхъ попасть. Это хорошо, что его при­зна­ли сумасшедшимъ и посадили въ этотъ домъ. Онъ не растерялся, увидѣлъ спя­щую красавицу, а на ней было кольцо не простое, а золотое.

Никто про него не зналъ, что въ немъ есть такіе молодцы, кому Природа помогала все дѣлать. Развѣ молодой че­ло­вѣкъ плохо сдѣлалъ, что онъ отъ смерти спасъ кота и собаку? Хотѣлъ было послѣднюю сотню куда-либо задѣвать, а его въ эту ми­ну­ту люди признали не такимъ, какъ они — взяли, вбросили туда, гдѣ бездѣльники, больные люди ле­жатъ.

У нихъ это богатое и томительное кольцо сохранялось для использованія: этихъ больныхъ надо молодцами лѣчить. А мо­ло­дой человѣкъ ихъ заставилъ самого себя, какъ зависимаго человѣка, спасать — ему надо было изъ этого дома уй­ти. Они Ива­на сейчасъ же убрали оттуда. Это кольцо люди сдѣлали и черезъ него та красавица была въ этомъ до­мѣ — ее кольцо сдѣ­ла­ло больною.

Но ученымъ этого не понять, это Природа дѣлала: она людей наказывала, она и одаряла ихъ, какъ одарила молодого че­ло­вѣ­ка. Не для того, чтобы убрать его съ этого дома. По всему развитію кольцо этихъ молодцовъ представило, что­бы этихъ людей всѣхъ боль­ныхъ повывести — чтобы они здѣсь не лежали и не мучились и не стонали въ этихъ усло­віяхъ.

Молодой человѣкъ былъ безграмотенъ, онъ это кольцо, этихъ молодцовъ, пустилъ въ ходъ не для того, чтобы людямъ было жить хо­ро­шо, и ничего такого въ Природѣ чудеснаго не сдѣлалъ. Это счастіе не по назначенію попало. Ивана жизнь, сама обстановка за­ста­ви­ла это сдѣлать. Онъ хотѣлъ доказать королямъ, что они такіе же самые безсильные люди — живутъ межъ нами, ничего не знаютъ.

Можно сказать, что эти молодцы, двѣнадцать человѣкъ — Богъ былъ Природы. Иванъ это счастіе не смогъ удержать, а пустилъ это все въ бой съ Природою. Этого Природа не хотѣла бы дѣлать.

Кольцо предназначалось ученымъ людямъ для той тайны, которая была у простого не истрепаннаго совсѣмъ мо­ло­до­го че­ло­вѣ­ка. Ему надо было доказать, что онъ съ молодцами тоже король. Онъ же мать ни съ чѣмъ послалъ сва­тать­ся.

У Ивана играли роль кошка съ собакою, и за это Природа одарила Ивана — не для того, чтобы жениться и убивать, какъ это получилось. Король этой его тайны не зналъ. Она была у Ивана, но Иванъ не смогъ передъ королемъ от­чи­таться за его дочь — что она ему, какъ мужу, измѣнила: она въ Англіи у любимца.

А Природа видитъ, что Иванъ въ тюрьмѣ сидитъ — кошкѣ подсказала: «Вы что же сидите и не идете спасать хозяина? Вы воль­ныя животныя, можете съ людьми умѣло воевать по-природному. Она вамъ во всемъ поможетъ, вы теперь все­му дѣло: идите, плывите черезъ море. Пробирайся, кошка — у тебя вся иниціатива. Мышь поможетъ — это есть При­рода, которая отъ васъ тер­питъ. Вы ее не будете есть, и она вамъ способница будетъ въ этомъ дѣлѣ съ коль­цомъ.» Кольцо съ молодцами не по той до­ро­гѣ пошло, куда они толь­ко не попадали. Черезъ нехорошее между со­бакою и кошкою родилась вражда — черезъ ихъ хозяина. Что онъ самъ надѣлалъ? А коль­цо у рыбаковъ оказалось на бож­нич­кѣ, а про молодцовъ въ Природѣ и какъ имъ пользоваться никто не зналъ. А развѣ кошка одна бы это сдѣ­лала? Она за­ста­вила собаку рыть нору подъ темницу. Собака вырыла, а не кошка. Собака море переплыла.

Всему главное дѣло есть Природа. Она научила кошку, что надо было сдѣлать, чтобы раскрыть эту природную тай­ну, ко­то­рая убила жену Ивана и убила безсильнаго короля. И это кольцо — оно потеряло этихъ молодцовъ. Они сей­часъ, эти мо­лод­цы, двѣнадцать человѣкъ, находятся въ плохомъ и холодномъ видѣ.

Стоитъ вопросъ въ этой человѣковой жизни: намъ надо ихъ найти и сдѣлать ихъ природными, но не истрепанными ни­чѣмъ, никакъ и нигдѣ. Чтобы они были такими людьми какъ былъ одно время со своею мыслію молодой человѣкъ. Самъ Иванъ былъ такимъ, какъ и всѣ первые люди. Они дожили до своего времени. Чтобы чего полезнаго найти для будущаго человѣка, для молодого человѣка — не было этого, не нашелъ Иванъ новенькаго. Умеръ онъ за это.

А молодцы живые находятся въ Природѣ. Ихъ слѣдуетъ намъ вытащить, и сдѣлать ихъ не золотыми, а такими людь­ми какъ Ивановъ, кто одинъ между нами всѣми закалился тренировкою и научился быть въ Природѣ безъ всего.

Исторія наша даннаго времени будетъ бѣдная. Люди поймутъ, что богъ есть человѣкъ, которому пришлось много думать о жизни, но не о смерти. У человѣка есть Богово дѣло: надо помочь бѣдному страдающему и умалишенному. Всѣ вѣрующіе лю­ди Бога ждутъ по Писанію, а Онъ изъ людей въ Природѣ придетъ, какъ человекъ. ¹)

¹)Сія сказка приведена въ обработкѣ.

Главная страница.