Намъ вчера прислали
 

 
 изъ рукъ вонъ плохую вѣсть:

Мы вчера узнали,
 

 
 что Алеха вышелъ весь.

Какъ же такъ! вѣдь наново
 

 
 онъ только началъ жить,

Собирался съ Клавою
 

 
 онъ свадьбу закатитъ...

Не видать дѣвахѣ
 

 
 этотъ свадебный кутежъ,

Потому какъ въ дракѣ
 

 
 налетѣлъ женихъ на ножъ,

И теперь — все плохо,
 

 
 хоть и много разъ уже

Получалъ Алеха
 

 
 дырки въ плоти и въ душѣ.

Для того ль онъ душу,
 

 
 какъ рубаху, залаталъ,

Чтобъ его бездушная
 

 
 сыскала сволота!

Было бъ все, какъ прежде —
 

 
 мы бъ на свадьбу нынче шли, —

Но съ ножомъ подъ сердцемъ
 

 
 поутру его нашли.

Что жъ, поубивается
 

 
 дѣвчонка, пореветъ,

Чуть посомнѣвается —
 

 
 и слезы оботретъ,

А потомъ безъ вздоха
 

 
 отопретъ любому дверь...

Ничего, Алеха, —
 

 
 все равно тебѣ теперь!

Мы его схоронимъ скромно,
 

 
 толку нѣтъ рыдать.

Некуда о немъ и похо-
 

 
ронную послать,

Потому какъ мы не знаемъ,
 

 
 гдѣ у Лехи домъ...

Можетъ быть, и насъ такая
 

 
 встрѣтитъ смерть потомъ.

Что жъ, поубивается
 

 
 дѣвчонка, пореветъ,

Чуть посомнѣвается —
 

 
 и слезы оботретъ,

А потомъ безъ вздоха
 

 
 отопретъ любому дверь, —

Богъ проститъ, а Леха...
 

 
 Все равно ему теперь...