|
Василію Алеѯееву.
Какъ спортъ — поднятье тяжестей не ново
Въ исторіи народовъ и державъ:
Вы помните, какъ нѣкій Грекъ другого
Поднялъ и бросилъ, чуть попридержавъ?
Какъ шею жертвы, круглый грифъ сжимаю,
Оваціи услышу или свистъ?
Я будто бы Антея поднимаю,
Какъ первый въ древней Греціи штангистъ.
Не отмѣченъ граціей мустанга,
Скованъ я, въ движеніяхъ не скоръ.
Штанга, перегруженная штанга —
Вѣчный мой соперникъ и партнеръ.
Такую неподъемную громаду
Врагу не пожелаю своему —
Я подхожу къ тяжелому снаряду
Съ тяжелымъ чувствомъ: вдругъ не подниму?!
Мы оба съ нимъ какъ будто изъ металла,
Да только онъ — дѣйствительно металлъ.
Но какъ же долго шелъ я къ пьедесталу,
Ажъ вмятины въ помостѣ протопталъ!
Не отмѣченъ граціей мустанга,
Скованъ я, въ движеніяхъ не скоръ.
Штанга, перегруженная штанга —
Вѣчный мой соперникъ и партнеръ.
Поверженъ врагъ на землю — какъ красиво! —
И крикъ «весъ взятъ!» у многихъ на слуху.
«Весъ взятъ!» — прекрасно, но не справедливо:
Вѣдь я внизу, а штанга наверху.
Такой тріумфъ подобенъ пораженью,
А смыслъ побѣды до смѣшного простъ:
Все дѣло въ томъ, чтобъ, завершивъ движенье,
Съ размаху штангу бросить на помостъ.
Не отмѣченъ граціей мустанга,
Скованъ я, въ движеніяхъ не скоръ.
Штанга, перегруженная штанга —
Вѣчный мой соперникъ и партнеръ.
Онъ вверхъ ползетъ, чѣмъ выше, тѣмъ безвольнѣй,
Но отдаетъ мнѣ за вершкомъ вершокъ.
И со своей высокой колокольни
Мнѣ зритель крикнулъ: «Брось ее, братокъ!»
Еще одно послѣднее мгновенье —
И брошенъ наземь мой желѣзный богъ!
Я выполнялъ обычное движенье
Съ короткимъ ѕлымъ названіемъ «рывокъ».
1971 г.
|