|
Въ который разъ лечу Москва ‒ Одесса.
Опять не выпускаютъ самолетъ.
А вотъ прошла вся въ синемъ стюардесса, какъ принцесса,
Надежная, какъ весь Гражданскій флотъ.
Надъ Мурманскомъ — ни тучъ, ни облаковъ,
И хоть сейчасъ лети до Ашхабада.
Открыты Кіевъ, Харьковъ, Кишиневъ,
И Львовъ открытъ, но мнѣ туда не надо.
Сказали мнѣ: «Сегодня не надѣйся,
Не стоитъ уповать на небеса!..»
И вотъ опять даютъ задержку рейса на Одессу —
Теперь обледенѣла полоса.
А въ Петроградѣ съ крыши потекло,
И что мнѣ не летѣть до Петрограда?
Въ Тбилиси — тамъ все ясно, тамъ тепло,
Тамъ чай растетъ, но мнѣ туда не надо.
Я слышу: Ростовчане вылетаютъ,
А мнѣ въ Одессу надо позарѣзъ, —
Но надо мнѣ туда, куда меня не принимаютъ,
И потому откладываютъ рейсъ.
Мнѣ надо, гдѣ сугробы намело,
Гдѣ завтра ожидаютъ снѣгопада.
А гдѣ-нибудь все ясно и свѣтло,
Тамъ хорошо, но мнѣ туда не надо!
Отсюда не пускаютъ, а туда не принимаютъ —
Несправедливо, грустно мнѣ, но вотъ
Насъ на посадку скучно стюардесса приглашаетъ,
Похожая на весь Гражданскій флотъ.
Открыли самый дальній закутокъ,
Въ который не заманятъ и награды.
Открытъ закрытый портъ Владивостокъ,
Парижъ открытъ, но мнѣ туда не надо.
Взлетимъ мы — распогодится, и всѣ запреты снимутъ.
Напрягся лайнеръ, слышенъ визгъ турбинъ...
Но я уже не вѣрю ни во что — меня не примутъ,
У нихъ найдется множество причинъ.
Мнѣ надо, гдѣ метели и туманъ,
Гдѣ завтра ожидаютъ снѣгопада.
Открыли Лондонъ, Дели, Магаданъ,
Открыли все, но мнѣ туда не надо!
Я правъ — хоть плачь, хоть смѣйся, но опять задержка рейса,
И насъ обратно къ прошлому ведетъ
Вся стройная, какъ «Ту», та стюардесса-миссъ Одесса,
Прекрасная, какъ весь Гражданскій флотъ.
Опять даютъ задержку до восьми,
И граждане покорно засыпаютъ.
Мнѣ это надоѣло, чортъ возьми,
И я лечу туда, гдѣ принимаютъ!
Мнѣ это надоѣло, чортъ возьми,
И я лечу туда, гдѣ принимаютъ!
1967 г.
|