Хоть тяжело подчасъ въ ней бремя,
Телѣга на ходу легка;
Ямщикъ лихой, сѣдое время,
Везетъ, не слѣзетъ съ облучка.

Съ утра садимся мы въ телѣгу;
Въ дали намъ мнится чудный край,
И, презирая лѣнь и нѣгу,
Кричимъ: живѣе, разгильдяй!

Но въ полдень нѣтъ ужъ той отваги;
Порастрясло насъ; намъ страшнѣй
И косогоры и овраги;
Кричимъ: полегче, дуралей!

Катитъ по-прежнему телѣга.
Къ зарѣ мы привыкаемъ къ ней,
И дремля ѣдемъ до ночлега,
А время гонитъ лошадей.

Времени очи безгнѣвны,

Мѣрная поступь тверда.

Знаетъ оно несомнѣнно:

Жизнь лишь пребудетъ всегда.

Гибнутъ державы, и снова,

Травамъ сезоннымъ подъ стать,

Грады изъ праха земного

Жаждутъ скорѣе возстать.

Свѣтъ увидавшій сегодня,

Знать развѣ можетъ нарциссъ,

Какъ надъ землей прошлогодней

Холодъ жестокій нависъ?

Пьяный отъ юной отваги,

Счастливъ онъ долей своей:

Вѣчностью мнятся бѣднягѣ

Семь его солнечныхъ дней.

Время сочувствуетъ людямъ,

Въ мірѣ такимъ же гостямъ.

Жить непремѣнно мы будемъ —

Мнится несвѣдущимъ намъ.

И, всѣ отринувъ сомнѣнья,

Шествуя смертныхъ стезей,

Хвалится тѣнь передъ тѣнью:

«Трудъ не изгладится мой!»

Добро пожаловать къ намъ, гость! Располагайся, все здѣсь

Твое на время краткаго визита твоего;

А мы же, какъ и ты, всего лишь гости въ этомъ домѣ,

Не знающіе времени ухода своего.