Гербарій.

Лихіе пролетаріи,
Закушавъ водку килечкой,
Спѣшатъ въ свои подполія
Налаживать борьбу.
А я лежу въ гербаріи,
Къ доскѣ пришпиленъ шпилечкой,
И пальцами до боли я
По дереву скребу.

Корячусь я на гвоздикѣ,
Но не мѣняю позы.
Кругомъ жуки-навозники
И мелкія стрекозы,
По дѣтству мнѣ знакомые —
Ловилъ я ихъ, копалъ,
Давилъ, — но въ насекомыя
Я самъ теперь попалъ.

Подъ всѣми экспонатами —
Эмалевыя планочки,
Все строго по-научному —
Указанъ классъ и видъ...
Я съ этими ребятами
Сидѣлъ въ стеклянной баночкѣ,
Дрались мы — это къ лучшему:
Узналъ, кто ядовитъ.

Я представляю мысленно
Себя въ большой постелѣ,
Но подо мной написано:
«Невиданный доселѣ.»
Я гомо былъ читающій,
Я сапіенсомъ былъ!
Мой классъ — млекопитающій,
А видъ уже забылъ...

Въ лицо ль мнѣ дуло, въ спину ли,
Въ бушлатѣ былъ иль въ робѣ я —
Стремился, кровью крашеный,
Какъ звали, къ шалашу.
И — на тебѣ! — задвинули
Въ наглядныя пособія —
Я, ѕлой и ошарашенный,
На досточкѣ вишу.

Оформленъ, какъ на выданье,
Стыжусь, какъ ученица, —
Жужжатъ шмели солидные,
Что надо подчиниться,
А бабочки хихикаютъ,
Кто — вслухъ, кто — про себя,
Сороконожки хмыкаютъ
И куколки язвятъ...

Ко мнѣ съ опаской движутся
Мои собратья прежніе —
Двуногіе, разумные, —
Два пишутъ — три въ умѣ.
Они пропишутъ ѵжицу —
Глаза у нихъ не нѣжные, —
Одинъ брезгливо ткнулъ въ меня
И вывелъ резюме:

«Итакъ, съ нимъ не налажены
«Контакты, и не ждемъ ихъ, —
«Вотъ потому онъ, граждане,
«Теперь у насекомыхъ.
«Мышленье въ немъ не развито,
«Съ нимъ были лишь „чепе“,
«А здѣсь онъ можетъ развѣ что
«Вертѣться на пупѣ.»

Берутъ они не круто ли?!
Вѣдь я не найденъ во полѣ!
Ошибка это глупая —
Увидится изъянъ, —
Накажутъ тѣхъ, что спутали,
Прикажутъ, чтобъ откнопили,
И попаду въ подгруппу я
Хотя бы обезьянъ.

Нѣтъ, не ошибка — акція
Свершилась надо мною,
Чтобъ началъ пресмыкаться я
Внизъ пузомъ, вверхъ спиною.
Вотъ и лежу, расхристанный,
Разыгранный вничью,
Намеренно причисленный
Къ ползучему жучью.

А можетъ, все провертится
И какъ-то устаканится...
Въ концѣ концовъ, вѣдь досточка —
Не плаха, говорятъ, —
Все слюбится да стерпится,
Мнѣ даже стали нравиться
Молоденькая осочка
И коконъ-шелкопрядъ.

Да, мнѣ пріятно съ осами —
Онѣ не хамовиты —
Фигуристыя особи
Со скромнымъ аппетитомъ.
И, кстати, вдругъ изъ коконовъ
Родится что-нибудь
Такое, что и съ локономъ,
И что имѣетъ грудь...

Червякъ со мной не кланится,
А оводы со слепнями
Питаютъ отвращеніе
Къ навозной голытьбѣ.
Чванливыя созданьица
Довольствуются сплетнями,
А мнѣ нужны общенія
Съ подобными себѣ!

Пригрѣлъ сверчка-дистрофика —
Блоха сболтнула, гнида, —
И глядь, два тертыхъ клопика
Изъ третьяго подвида.
Сверчокъ полузадушенный
Вполсилы свиристѣлъ,
Но за покой нарушенный
На два гвоздочка сѣлъ.

Паукъ на мозгъ мой зарится,
Клопы кишатъ — нѣтъ роздыха,
Невестой хороводится
Красавица оса...
Пусть что-нибудь заварится,
А тамъ — хоть на три гвоздика,
А съ трехъ гвоздей, какъ водится, —
Дорога въ небеса.

Въ мозгу моемъ нахмуренномъ
Страхъ льется по морщинамъ:
Мнѣ будетъ шершень шуриномъ —
А что́ мнѣ будетъ сыномъ?..
Я не желаю, право же,
Чтобъ трутнемъ былъ мой тесть!
Пора уже, пора уже
Напрячься и воскресть!

Когда въ живыхъ насъ тыкали
Булавочками колкими,
Махали пчелы крыльями,
Пищали муравьи.
Мы вмѣстѣ горе мыкали,
Всѣ проткнуты иголками...
Такъ вспомнимъ же, кѣмъ были мы,
Товарищи мои!

Заносчивый не много я,
Но — въ горлѣ горечь комомъ:
Поймите, я, двуногое,
Попало къ насекомым!
Но кто спасетъ насъ, выручитъ,
Кто сниметъ насъ съ доски?!
За мною — прочь со шпилечекъ,
Сограждане жуки!

И, какъ всегда въ исторіи,
Мы разомъ спины выгнули, —
Хоть осы и гундосили,
Но кто силенъ, тотъ правъ!
Мы съ нашей территоріи
Клоповъ сначала выгнали,
И паучишекъ сбросили
За старый книжный шкафъ.

Скандалъ потомъ уляжется,
Зато у насъ — всѣ дома,
И поживаютъ, кажется,
Совсѣмъ не насекомо.
А я же тѣшусь ванночкой,
И не держу обидъ, —
Жаль, надъ моею планочкой
Другой уже прибитъ...
Другой уже прибитъ...
Другой уже прибитъ...

1976 г.