Въ одной державѣ съ населеньемъ...
Но это, впрочемъ, все равно, —
Другихъ державъ съ опереженьемъ,
Лишь къ тѣмъ имѣлось уваженье,
Кто былъ способенъ пить вино.

Царь въ той державѣ былъ безъ лоску —
Небритъ, небреженъ, какъ и мы;
Стрѣльнетъ, коль надо, папироску, —
Ну, словомъ, свой былъ просто въ доску, —
И этимъ бередилъ умы.

Онъ былъ племянникомъ при дядѣ;
Предъ тѣмъ, какъ ѕелье сталъ онъ пить,
Порвалъ гнилую жизни нить —
Въ могилу дядю свелъ. Но пить
Нашъ царь не смѣлъ при дядѣ-гадѣ.

Когда иные чужеземцы,
Инако мыслящіе намъ
(Кто — исповѣдуя Исламъ,
А кто — по глупости, какъ Нѣмцы),
Къ намъ пріѣзжали по дѣламъ
(Съ грѣхомъ, конечно, пополамъ
Потомъ обратно уѣзжали),
Ихъ поражалъ не шумъ, не гамъ
И не броженье по столамъ,
А то, что царь нашъ — сущій хамъ,
И что его не уважали.

И у него, конечно, дочка
Уже на выданьи была.
Хорошая — въ нефритѣ почка,
Такъ какъ съ рожденія пила.

А царь старался, бѣдолага,
Добыть ей пьяницу въ мужья:
Онъ пьянство почиталъ за благо, —
Нѣжнѣй отцовъ не знаю я.

Бутылку принесетъ, бывало:
«Дочурка! на, хоть ты хлебни!»
А та кричитъ: «Съ утра — ни-ни!» —
Она съ утра не принимала,
Или комедію ломала, —
А что ломать, когда одни!

«Пей, вербочка моя, ракитка,
«Наслѣдная прямая дочь!
«Да знала бъ ты, какая пытка —
«Съ народомъ вмѣстѣ пить не мочь!

«Мнѣ бъ зятя — даже не на зависть, —
«Найди мнѣ зятюшку, найди! —
«Пусть онъ, какъ тотъ трусливый заяцъ,
«Не похмеляется, мерзавецъ,
«Пусть пьетъ съ полудня. Выходи!

«Пойми мои отцовы муки,
«Вѣдь убиваюсь я не зря,
«Что эти трезвыя гадюки
«Всегда — тайкомъ и втихаря!

«Я нажилъ все, я нажилъ грыжу,
«Неся мой грузъ, мое дитя.
«Охъ, если я тебя увижу
«Съ однимъ изъ этихъ! — такъ обижу!..
«Убью, быть можетъ, не хотя! —
«Во какъ я трезвыхъ ненавижу!»

Какъ утро — вся держава въ банѣ, —
Отпарка шла безъ выходныхъ.
Любилъ нашъ царь всю пьянь на пьяни,
Всѣхъ нашихъ доблестныхъ ханыгъ.

Боялся трезвыхъ, какъ проказы:
Какъ встрѣтитъ, такъ бѣжитъ отъ нихъ.
Онъ втайнѣ издавалъ указы —
Всѣ въ пользу бѣдныхъ и хмельныхъ.

На стѣнахъ лозунги висѣли —
По центру, а не гдѣ-нибудь:
«Виватъ загулы и веселье!
«Долой скучающую нудь!»

Сугубо и давно не пьющихъ
Сажалъ въ тюрьму или въ острогъ;
Особо — принципы имущихъ.
Самъ, въ силу власти, пить не могъ.

А трезвые сбирали силы,
Пока мы пили натощакъ, —
Но наши вѣрные кутилы
Намъ доносили — гдѣ и какъ.

На митингъ противъ перегара
Сберутся, — мы ихъ хвать въ кольцо —
И ну гурьбой дышать въ лицо,
А то — брандспойтъ, а въ немъ водяра!

Какъ хулиганили, орали,
Не произнесть въ оригиналѣ —
Ну, трезвая шпана — кошмаръ! —
Но мы ихъ все же разогнали
И отстояли перегаръ.

А въ это время трезвь сплотилась
Вокругъ кого-то одного, —
Уже отважились на вылазъ —
Секретно, тихо, дѣлово.

И шли они не на банкеты,
А на работу, — имъ на страхъ
У входа пьяные пикеты
Едва держались на ногахъ.

А вечерами — по два, по три
Уже рѣшались выползать:
Тверезые — и нагло смотрятъ...
Царю былъ очень нуженъ зять!

Явился зять, какъ по заказу —
Ну, я скажу вамъ, — о-го-го!
Онъ эту трезвую заразу
Сталъ истреблять вездѣ и сразу,
А при дворѣ — первѣй всего.

Ура! ихъ силы рѣзко таютъ,
Ужъ къ главарю мы тянемъ нить.
Кто бритъ — того патруль хватаетъ,
Чтобъ принудительно лѣчить.

Сначала — доза алкоголя,
Не приносящая вреда.
Сопротивленье — ерунда:
Пять сутокъ — и сломалась воля, —
Самъ медсестричку кличетъ: «Оля!..» —
Отнынѣ нашъ онъ навсегда.

Да онъ изъ ангеловъ же сущихъ!
Кто жъ онъ, зятекъ? Ба! вотъ те на!
Онъ — это самъ глава непьющихъ,
Узнать рѣшившій вкусъ вина!